 СТАРИННАЯ КАРЕЛЬСКАЯ СВАДЬБА (рассказ А. Ф. Никифоровой) ЗАМУЖЕСТВО СЕСТРЫ МАРФЫ. … Всего детей у мамы было десять. Самая старшая выжила. Пятеро умерло подряд: три дочери и два сына. Четырех [мама] родила после: двух дочерей и двух сыновей. Вот так надо сказать. Всего пятеро. Самая старшая, которая выжила, умерла уже взрослой, замужем не была. А другая сестра [Марфа] была старше меня на два с половиной года, вышла замуж в Суоярви, не за нашего [карела], а за суоярвского. Граница тогда была по эту сторону Денькилы. А сестра вышла замуж в Риухтаваара, за 17 километров от границы.
Карельская свадьба 1920г ,Суоярви
Суоярвские парни, финны к нам ходили, а карелы на их праздники мало ходили. В те же годы девушки с этой стороны стали выходить замуж в Суоярви «убегом»: пойдут на праздник, хотя бы в Онгамуксу на Иванов день либо в Чалку, пригласит суоярвский парень на разговор... Ни свадьбы не играют, ничего, выходили так, «убегом», как говорится. Но наша не пошла «убегом», ей свадьбу сыграли... Сваты приехали в Вохтозеро. Там был праздник Симеонов день... А на второй день праздновали здесь, в этой деревне, на погосте. Если не было спешно, никто никуда не уходил. Два дня праздновали... [Танцевали] кадриль, ланец, ристукондру...
Как приедешь на вечеринку, соудин(Соудин — парная хороводная игра, открывающая вечеринки.) надо водить. Вначале парень пригласит девушку, затем девушка должна приглашать парня: кого пригласит, тот в этот день и будет тебе парой, вроде ты любишь его. Как поводят соудин, начнут танцевать, долги выплачивать: если тебя пригласят на соудин, то это тебе вроде долга. Долг платят те, кто свободен, все время танцует, а кто в паре — те сидят на лавках.
...Поплясали, посидели и приехали в Эльмидъярви сватать. Сестру все отговаривали (я-то не советчица, раз была моложе ее). А вся родня отговаривала: «Зачем выходишь за границу, зачем в Суоярви идешь, возьмут и сюда, на русскую сторону». А Марфа: «Все равно пойду за Семена (мужика Семой звали)». Полюбила она его...
Сватов было человек пять. Братьев всего было трое [вместе с женихом], отца не было, четвертым был Харакан Стёшш, пятым был дядя Секку. Зашли в наш дом. Вошли как обычно финны приходят, приговаривая: «Хювяя пяйвяя, хювяя пяйвяя!» («Добрый день, добрый день!») Откуда нам знать, зачем они приехали? А сестра Марфа выскользнула из избы: договорилась с Семой, в Симеонов-то день обещался прийти сватать... Повезли [Марфу] туда в осенний пост — уже снег выпал и земля замерзла. Повезли на телеге...
Раньше девушки в провожатые не ходили. Я была еще молода, а сестра выходила замуж далеко, мне хотелось провожать ее. Хотя говорят, что, если девушка пойдет в провожатые сестре, лапоть привяжут к косе. А я: «Пусть привяжут, все равно пойду». Суоярви хотелось посмотреть, куда она замуж выходит.
Мы поехали провожать через Ниедлахту, на санях ехали, а они на телегах по ямской дороге. Вот так. Уже льдом затянуло [озеро] и снег покрыл землю, а дорога туда неблизкая и очень ухабистая (коряжистая): пока ехали от озера, четырнадцать раз опрокинулись (весь век помню). Отец пьяный, песни поет, не может усмотреть [за дорогой], а я еще девчонка была, на дровнях сижу. Лишь проедем немного — и кувыркнемся, и кувыркнемся.
Встретили нас хорошо. Солому жгли, стреляли. Но без «застав»(«Заставы» (aidu) — преграды на пути свадебного поезда из натянутых поперек дороги веревок, на которых вывешивали вышитые полотенца, разноцветные платки, ленты или куски ткани (как правило, красного цвета). Родственники жениха «выкупали дорогу» водкой и деньгами.): в то время, наверно, еще не было такой моды. Когда в дом вошли, нас раздели, поставили самовары, напоили чаем...
Еще когда в родной деревне свадьбу играли, Педрин Акулина, вохтозерская баба, сестре Марфе причитывала:
Какие ты думушки надумала:
Уходишь в хоромы безыконные
Да на безбожную сторонушку!
(Там не так сильно в бога верили.)
Думаем, неужели это правда, что там «хоромы безыконные да сторона безбожная», не веруют в бога.
Как пришли в дом Григория, мы и посматриваем на стены — нет иконы! Правду причитывала Педрин Акулина: нет иконы, и впрямь «хоромы безыконные»! Тогда сестра Марфа принесла икону, Пресвятую Богородицу, большая икона была, застекленная. Повесили в угол. Ну, слава тебе господи! Появилась икона в избе.
Приданого у нее [Марфы] было немного. Кроме иконы, одежда да старый сундук с крышкой больше его самого. Сундук всегда должен быть, когда замуж выходят. И хотя я моложе Марфы и после ее замужества долго ходила в девках, а сундук все-таки купила. Вот этот самый, из отцовского дома [привезен], перекрашен только. Раньше ячмень сеяли на счастье. Матушка сеяла. А невеста, когда замуж выходит, собирает эти зерна в подол, протянет полу передника [или пальто] и, сколько зерен ячменя насыплется в подол, припрячет их. Завернет в тряпочку и хранит потом в уголке сундука под одеждой...
|
